2448. Дмитрий Быков о чести и чести...
Dec. 14th, 2010 11:41 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lenaswanПереложу полностью. Оригинал в "Новой газете" конечно. По кат - только потому что многие уже тоже переложили. И второй раз захотелось перевести полит.поэзию - но точно не сегодня. Если рискну - поделюсь.
Ваша честь
Ваш приговор убьет последний шанс — иль станет сам последним этим шансом
Петр Саруханов — «Новая»
Я не юрист, а лирик, Ваша Честь. К кому я обращаюсь? К вашей чести.
В детали дела я не склонен лезть, а просто так — порассуждаем вместе.
Я не считаю, прямо говоря, что этот суд волнует все посольства,
что во второй декаде декабря мы все, глядишь, в другой стране проснемся;
уж кажется — чего тут только не! А между тем никто еще покуда
не просыпался тут в другой стране, и нечего рассчитывать на чудо.
Все те же царь, обслуга и народ, и тот же снег, и тот же лес раздетый —
в другой стране проснуться может тот, кто соберется выехать из этой.
Я не скажу — не стану брать греха, — что сильно повлияет ваша милость
на участь ПЛЛ и МБХ: ведь их судьба давно определилась.
Получат ли они новейший срок, мечтают ли о будущем реванше —
они уже герои, видит Бог. Бороться с этим надо было раньше.
В России лучший способ победить — достоинство. Скажу вам даже боле:
не в вашей воле их освободить. Но их и обвинить — не в вашей воле.
Не верят приговорам в наши дни, когда ментов бандитами считают.
Что говорить: не ангелы они — но ангелов хватает, все летают!
Все — ангелы: нацисты, например, приверженные строгому порядку,
и те, что обживают Селигер, и те, что погромили Ленинградку, —
так пусть хоть пара демонов пока нам оттеняет ангельские рыла.
История пристрастна и жестка, и к нимбам их уже приговорила.
Хочу отместь еще один соблазн — я сам бы в это верил, да немолод:
весь интернет глядит на вас, стоглаз, все знают всё, но ничего не могут;
до всех запретных правд подать рукой, двадцатый век благополучно прожит,
и оттепели нету никакой, и перестройки тоже быть не может.
Каких орущих толп ни собирай, какого ни сули переворота —
ты перестроишь дом, барак, сарай, но странно перестраивать болото.
Суммарной мощью прозы и стиха не сделать бури в слизистом бульоне.
Не будет здесь проспекта МБХ (а Лебедева — есть, в моем районе).
Таков уж кодекс местного людья — мы все теперь проглотим и покроем,
и даже взбунтовавшийся судья в глазах толпы не выглядит героем.
Взревет патриотический кретин, и взвоет гопота в привычном стиле,
что это вам Обама заплатил, иль наши двое вам недоплатили, —
и даже если, шуток окромя, вы все-таки поступите как витязь,
но все же с подсудимыми двумя по святости и славе не сравнитесь.
Эпоха наша скалится, как волк, и смотрит с каждым часом окаянней.
Тому, кто нынче просто помнит долг, не светит ни любви, ни воздаяний.
Один остался стимул — это стыд среди сплошной ликующей латуни.
Как видите, мне нечем вас прельстить, да я и не прельститель по натуре.
Я не прошу пристрастья, Ваша Честь. Пристрастья ни к чему в судебном зале.
Но просто, что поделать, правда есть, и хорошо бы вы ее сказали,
всего делов-то. Выражусь ясней: страна застыла в равновесье хрупком,
и хорошо, коль больше станет в ней бесспорным человеческим поступком.
Не посрамим российский триколор истерзанный. На этом самом месте
не им двоим выносят приговор, а нашей чести, да и Вашей Чести.
История не раз по нам прошлась, но вновь сулит развилку нам, несчастным:
ваш приговор убьет последний шанс — иль станет сам последним этим шансом.
Вот выбор, что приравнен к жерновам, к колодкам, к искусительному змею…
Я б никому его не пожелал.
А в общем, он завиден.
Честь имею.
Дмитрий Быков
13.12.2010
Ваша честь
Ваш приговор убьет последний шанс — иль станет сам последним этим шансом
Петр Саруханов — «Новая»
Я не юрист, а лирик, Ваша Честь. К кому я обращаюсь? К вашей чести.
В детали дела я не склонен лезть, а просто так — порассуждаем вместе.
Я не считаю, прямо говоря, что этот суд волнует все посольства,
что во второй декаде декабря мы все, глядишь, в другой стране проснемся;
уж кажется — чего тут только не! А между тем никто еще покуда
не просыпался тут в другой стране, и нечего рассчитывать на чудо.
Все те же царь, обслуга и народ, и тот же снег, и тот же лес раздетый —
в другой стране проснуться может тот, кто соберется выехать из этой.
Я не скажу — не стану брать греха, — что сильно повлияет ваша милость
на участь ПЛЛ и МБХ: ведь их судьба давно определилась.
Получат ли они новейший срок, мечтают ли о будущем реванше —
они уже герои, видит Бог. Бороться с этим надо было раньше.
В России лучший способ победить — достоинство. Скажу вам даже боле:
не в вашей воле их освободить. Но их и обвинить — не в вашей воле.
Не верят приговорам в наши дни, когда ментов бандитами считают.
Что говорить: не ангелы они — но ангелов хватает, все летают!
Все — ангелы: нацисты, например, приверженные строгому порядку,
и те, что обживают Селигер, и те, что погромили Ленинградку, —
так пусть хоть пара демонов пока нам оттеняет ангельские рыла.
История пристрастна и жестка, и к нимбам их уже приговорила.
Хочу отместь еще один соблазн — я сам бы в это верил, да немолод:
весь интернет глядит на вас, стоглаз, все знают всё, но ничего не могут;
до всех запретных правд подать рукой, двадцатый век благополучно прожит,
и оттепели нету никакой, и перестройки тоже быть не может.
Каких орущих толп ни собирай, какого ни сули переворота —
ты перестроишь дом, барак, сарай, но странно перестраивать болото.
Суммарной мощью прозы и стиха не сделать бури в слизистом бульоне.
Не будет здесь проспекта МБХ (а Лебедева — есть, в моем районе).
Таков уж кодекс местного людья — мы все теперь проглотим и покроем,
и даже взбунтовавшийся судья в глазах толпы не выглядит героем.
Взревет патриотический кретин, и взвоет гопота в привычном стиле,
что это вам Обама заплатил, иль наши двое вам недоплатили, —
и даже если, шуток окромя, вы все-таки поступите как витязь,
но все же с подсудимыми двумя по святости и славе не сравнитесь.
Эпоха наша скалится, как волк, и смотрит с каждым часом окаянней.
Тому, кто нынче просто помнит долг, не светит ни любви, ни воздаяний.
Один остался стимул — это стыд среди сплошной ликующей латуни.
Как видите, мне нечем вас прельстить, да я и не прельститель по натуре.
Я не прошу пристрастья, Ваша Честь. Пристрастья ни к чему в судебном зале.
Но просто, что поделать, правда есть, и хорошо бы вы ее сказали,
всего делов-то. Выражусь ясней: страна застыла в равновесье хрупком,
и хорошо, коль больше станет в ней бесспорным человеческим поступком.
Не посрамим российский триколор истерзанный. На этом самом месте
не им двоим выносят приговор, а нашей чести, да и Вашей Чести.
История не раз по нам прошлась, но вновь сулит развилку нам, несчастным:
ваш приговор убьет последний шанс — иль станет сам последним этим шансом.
Вот выбор, что приравнен к жерновам, к колодкам, к искусительному змею…
Я б никому его не пожелал.
А в общем, он завиден.
Честь имею.
Дмитрий Быков
13.12.2010